Всё о Чехове - Публицистика - Остров Сахалин - Страница 81
Даже дети и собаки глядели на нас равнодушно. Русское селение
находится в двух верстах от берега. Здесь, в Ускове, та же картина, что и
в Красном Яре. Широкая, дурно раскорчеванная, кочковатая, покрытая лесною
травой улица и по сторонам ее неоконченные избы, поваленные деревья и кучи
мусора. Все вновь строящиеся сахалинские селения одинаково производят
впечатление разрушенных неприятелем или давно брошенных деревень, и только
по свежему, ясному цвету срубов и стружек видно, что здесь происходит
процесс, как раз противоположный разрушению. В Ускове 77 жителей: 59 м. и
18 ж., хозяев 33 и при них лишних людей, или, иначе, совладельцев, 20.
Семейно живут только 9. Когда усковцы со своими семьями собрались около
надзирательской, где мы пили чай, и когда женщины и дети, как более
любопытные, вышли вперед, то толпа стала походить на цыганский табор.
Между женщинами в самом деле было несколько смуглых цыганок с лукавыми,
притворно-печальными лицами, и почти все дети были цыганята. В Ускове
водворены несколько каторжных цыган, и их горькую участь разделяют их
семьи, пришедшие за ними добровольно. Две-три цыганки мне были немножко
знакомы и раньше: за неделю до приезда в Усково я видел в Рыковском, как
они с мешками за плечами ходили под окнами и предлагали погадать*.
_______________
*Один автор, бывший на Сахалине года два спустя после меня, видел
уже около Ускова целый табун лошадей.
Усковцы живут очень бедно. Земли под пашню и огород обработано пока
только 11 дес., то есть почти 1/5 дес. на хозяйство. Все живут на счет
казны, получая от нее арестантское довольствие, которое достается им,
впрочем, не дешево, так как по бездорожью они таскают его из Дербинского
на своих плечах через тайгу.
Отдохнувши, часов в пять пополудни мы пошли пешком назад в
Воскресенское. Расстояние небольшое, всего шесть верст, но от непривычки
путешествовать по тайге я стал чувствовать утомление после первой же
версты. Шел по-прежнему сильный дождь. Тотчас же по выходе из Ускова
пришлось иметь дело с ручьем в сажень ширины, через который были
перекинуты три тонких кривых бревна; все прошли благополучно, я же
оступился и набрал в сапог. Перед нами лежала длинная прямая просека,
прорубленная для проектированной дороги; на ней не было буквально ни
одного сажня, по которому можно было бы пройти, не балансируя и не
спотыкаясь. Кочки, ямы, полные воды, жесткие, точно проволочные, кусты или
корневища, о которые спотыкаешься, как о порог, и которые предательски
скрылись под водою, а главное, самое неприятное- это валежник и груды
деревьев, поваленных здесь при рубке просеки. Победишь одну груду,
вспотеешь и продолжаешь идти по болоту, как опять новая груда, которой не
минуешь, опять взбираешься, а спутники кричат мне, что я иду не туда, надо
взять влево от груды или вправо и т.д. Сначала я старался только об
одном- не набрать бы в другой сапог, но скоро махнул на всё рукой и
предоставил себя течению обстоятельств.
|