Всё о Чехове - Публицистика - Остров Сахалин - Страница 154
По крайней мере когда ее
наказывают телесно, то не стесняются соображением, что ей может быть
стыдно. Но унижение ее личности все-таки никогда не доходило до того,
чтобы ее насильно выдавали замуж или принуждали к сожительству. Слухи о
насилиях в этом отношении такие же пустые сказки, как виселица на берегу
моря или работа в подземелье*.
_______________
*Лично я всегда относился с сомнением к этим слухам, но все-таки
проверил их на месте и собрал все случаи, которые могли послужить поводом
к ним. Рассказывают, что года 3- 4 назад, когда начальником острова был
генерал Гинце, в Александровске одна каторжная, иностранка, была выдана
против воли за бывшего околоточного надзирателя. Каторжная Ягельская, в
Корсаковском округе, получила 30 розог за то, что захотела уйти от своего
сожителя поселенца Котлярова. Там же поселенец Яроватый пожаловался, что
его баба отказывается жить с ним. Последовало распоряжение: "N. N.,
всыпьте ей".- "Сколько?"- "Семьдесят". Бабу высекли, но она все-таки
настояла на своем и перешла к поселенцу Маловечкину, который теперь не
нахвалится ею. Поселенец Резвецов, старик, застал свою сожительницу с
поселенцем Родиным и пошел жаловаться. Последовало распоряжение: "Позвать
ее сюда!" Баба явилась. "Так ты, такая-сякая, не хочешь жить с Резвецовым?
Розог!" И Резвецову приказано было собственноручно наказать сожительницу,
что тот и исполнил. В конце концов она все-таки взяла верх, и я уже
записал ее сожительницей не Резвецова, а Родина. Вот и все случаи, о
которых помнит население. Если каторжная женщина из сварливого характера
или из распутства слишком часто меняет сожителей, то ее наказывают, но и
такие случаи бывают редко и возникают только вследствие жалоб поселенцев.
К сожительству не служат помехой ни старость женщины, ни различие
вероисповеданий, ни бродяжеское состояние. Сожительниц, имеющих 50 и более
лет, я встречал не только у молодых поселенцев, но даже у надзирателей,
которым едва минуло 25. Бывает, что приходят на каторгу старуха мать и
взрослая дочь; обе поступают в сожительницы к поселенцам, и обе начинают
рожать как бы вперегонку. Католики, лютеране и даже татары и евреи нередко
живут с русскими. В Александровске в одной избе я встретил русскую бабу в
большой компании киргиз и кавказцев, которым она прислуживала за столом, и
записал ее сожительницей татарина, или, как она называла его, чеченца. В
Александровске всем известный здесь татарин Кербалай живет с русскою
Лопушиной и имеет от нее троих детей*. Бродяги тоже устраиваются на
семейную ногу, и один из них, бродяга Иван, 35 лет, в Дербинском, даже
заявил мне с улыбкой, что у него две сожительницы: "Одна здесь, другая по
билету в Николаевске". Иной поселенец живет с женщиной, не помнящей
родства, уже лет десять, как с женой, а всё еще не знает ее настоящего
имени и откуда она родом.
_______________
*В Верхнем Армудане у татарина Тухватулы я записал сожительницей
Екатерину Петрову; она имеет от него детей; работник в этой семье
магометанин, гости тоже.
|