Всё о Чехове - Публицистика - Остров Сахалин - Страница 147
. О том,
как неравномерно распределен по селениям нерусский элемент, мне уже
приходилось упоминать*.
_______________
*На вопрос: "Какой губернии?"- мне ответили 5791 человек:
Тамбовская дала- 260, Самарская- 230, Черниговская- 201, Киевская-
201, Полтавская- 199, Воронежская- 198, Донская область- 168,
Саратовская- 153, Курская- 151, Пермская- 148, Нижегородская- 146,
Пензенская- 142, Московская- 133, Тверская- 133, Херсонская- 131,
Екатеринославская- 125, Новгородская- 122, Харьковская- 117,
Орловская- 115; на каждую из остальных губерний приходится меньше ста.
Кавказские губернии все вместе дали 213, или 3,6%. В тюрьмах кавказцы дают
больший процент, чем в колонии, а это значит, что они неблагополучно
отбывают каторгу и далеко не все выходят на поселение; причины тут-
частые побеги и, вероятно, высокая смертность. Губернии Царства Польского
все вместе дали 455, или 8%, Финляндия и остзейские губернии- 167, или
2,8%. Эти цифры могут дать лишь приблизительное понятие о составе
населения по месту рождения, но едва ли кто решится выводить из них
заключение, что Тамбовская губерния самая преступная и малороссы, которых,
кстати сказать, очень много на Сахалине, преступнее русских.
Неблагоприятно отзывается на росте каждого селения также еще пестрота
иного рода: в колонию поступает много старых, слабых, больных физически и
психически, преступных, неспособных к труду, практически не
подготовленных, которые на родине жили в городе и не занимались сельским
хозяйством. 1 января 1890г., по данным, взятым мною из казенных
ведомостей, на всем Сахалине, в тюрьмах и колонии, дворян было 91 и
городских сословий, т.е. почетных граждан, купцов, мещан и иностранных
подданных, 924, что вместе составляло 10% всего числа ссыльных*.
_______________
*Дворяне и вообще привилегированные не умеют пахать и рубить изб;
надо работать, надо нести наказание, какое все несут, но сил нет. Поневоле
они ищут легкого труда и даже часто ничего не делают. Но зато они
находятся в постоянном страхе, что судьба изменится и их пошлют в рудник,
телесно накажут, закуют в кандалы и проч. В большинстве это люди, уже
утомленные жизнью, скромные, грустные, и когда глядишь на них, то никак не
можешь представить себе их в роли уголовных преступников. Но попадаются
также пройдохи и нахалы, вконец испорченные, одержимые moral insanity*,
производящие впечатление каких-то острожных выскочек; их манера говорить,
улыбки, походка, лакейская услужливость,- всё это нехорошего, пошловатого
тона. Как бы то ни было, страшно быть на их месте. Один каторжный, бывший
офицер, когда его везли в арестантском вагоне в Одессу, видел в окно
"живописную и поэтическую рыбную ловлю с помощью зажженных смоляных веток
и факелов... поля Малороссии уже зеленели. В дубовых и липовых ее лесах
близ полотна дороги можно заметить фиалки и ландыши; так и слышится аромат
цветов и потерянной воли вместе" ("Владивосток", 1886г.
|