Всё о Чехове - Публицистика - Остров Сахалин - Страница 28
На Сахалине
строго запрещены ввоз и продажа спирта, и это создало особый вид
контрабанды. Спирт привозили и в жестянках, имевших форму сахарной головы,
и в самоварах, и чуть ли не в поясах, а чаще всего просто в бочках и в
обыкновенной посуде, так как мелкое начальство было подкуплено, а крупное
смотрело сквозь пальцы. В Слободке бутылка плохой водки продавалась за 6 и
даже 10 рублей; все тюрьмы Северного Сахалина получали водку именно
отсюда. Не брезговали ею и горькие пьяницы из чиновников; я знаю одного
такого, который во время запоя за бутылку спирта отдавал арестантам
буквально последнее.
В настоящее время насчет спирта в Слободке стало гораздо потише.
Теперь поговаривают о другом промысле- о торговле старыми арестантскими
вещами- "барахлом". Скупают за бесценок халаты, рубахи, полушубки, и всю
эту рвань сплавляют для сбыта в Николаевск. Затем еще тайные ссудные
кассы. Барон А.Н.Корф как-то в разговоре назвал Александровский пост
сахалинским Парижем. Всё, что есть в этом шумном и голодном Париже
увлекающегося, пьяного, азартного, слабого, когда хочется выпить, или
сбыть краденое, или продать душу нечистому, идет именно в Слободку.
На пространстве между морским берегом и постом, кроме рельсовой
дороги и только что описанной Слободки, есть еще одна
достопримечательность. Это перевоз через Дуйку. На воде, вместо лодки или
парома, большой, совершенно квадратный ящик. Капитаном этого единственного
в своем роде корабля состоит каторжный Красивый, не помнящий родства. Ему
уже 71 год. Горбат, лопатки выпятились, одно ребро сломано, на руке нет
большого пальца и на всем теле рубцы от плетей и шпицрутенов, полученных
им когда-то. Седых волос почти нет; волосы как бы полиняли, глаза голубые,
ясные, с веселым добродушным взглядом. Одет в лохмотья и бос. Очень
подвижен, говорлив и любит посмеяться. В 1855г. он бежал из военной
службы "по глупости" и стал бродяжить, называя себя не помнящим родства.
Его задержали и отправили в Забайкалье, как он говорит, в казаки.
-Я тогда думал,- рассказывал он мне,- что в Сибири люди под землей
живут, взял и убежал по дороге из Тюмени. Дошел до Камышлова, там меня
задержали и присудили, ваше высокоблагородие, на 20 лет в каторгу и к 90
плетям. Послали в Кару, влепили там эти самые плети, а оттуда сюда на
Сахалин в Корсаков; я из Корсакова бежал с товарищем, но дошел только до
Дуи: тут заболел, не смог дальше идти. А товарищ до Благовещенска дошел.
Теперь уж я отслуживаю второй срок, а всего живу тут на Сахалине 22 года.
И преступления моего было всего, что из военной службы ушел.
-Зачем же ты теперь скрываешь свое настоящее имя? Какая надобность?
-Летось я сказывал чиновнику свое имя.
-И что же?
-Да ничего. Чиновник говорит: "Пока справки делать будем, так ты
помрешь. Живи и так. На что тебе?" Это правда, без ошибки... Всё равно
жить недолго. А все-таки, господин хороший, родные узнали бы, где я.
|