Всё о Чехове - Публицистика - Остров Сахалин - Страница 218
Плети применяются гораздо реже, только вследствие приговоров окружных
судов. Из отчета заведующего медицинскою частью видно, что в 1889г. "для
определения способности перенести телесное наказание по приговорам судов"
было освидетельствовано врачами 67 человек. Это наказание из всех
употребляемых на Сахалине самое отвратительное по своей жестокости и
обстановке, и юристы Европейской России, приговаривающие бродяг и
рецидивистов к плетям, давно бы отказались от этого наказания, если б оно
исполнялось в их присутствии. От позорного, оскорбляющего чувство зрелища
они, однако, ограждены 478 ст. "Устава", по которой приговоры русских и
сибирских судов приводятся в исполнение на месте ссылки.
Как наказывают плетями, я видел в Дуэ. Бродяга Прохоров, он же
Мыльников, человек лет 35- 40, бежал из Воеводской тюрьмы и, устроивши
небольшой плот, поплыл на нем к материку. На берегу, однако, заметили
вовремя и послали за ним вдогонку катер. Началось дело о побеге, заглянули
в статейный список и вдруг сделали открытие: этот Прохоров, он же
Мыльников, в прошлом году за убийство казака и двух внучек был приговорен
хабаровским окружным судом к 90 плетям и прикованию к тачке, наказание же
это, по недосмотру, еще не было приведено в исполнение. Если бы Прохоров
не вздумал бежать, то, быть может, так бы и не заметили ошибки и дело
обошлось бы без плетей и тачки, теперь же экзекуция была неизбежна. В
назначенный день, 13 августа, утром, смотритель тюрьмы, врач и я подходили
не спеша к канцелярии; Прохоров, о приводе которого было сделано
распоряжение еще накануне, сидел на крыльце с надзирателями, не зная еще,
что ожидает его. Увидав нас, он встал и, вероятно, понял, в чем дело, так
как сильно побледнел.
-В канцелярию!- приказал смотритель.
Вошли в канцелярию. Ввели Прохорова. Доктор, молодой немец, приказал
ему раздеться и выслушал сердце для того, чтоб определить, сколько ударов
может вынести этот арестант. Он решает этот вопрос в одну минуту и затем с
деловым видом садится писать акт осмотра.
-Ах, бедный!- говорит он жалобным тоном с сильным немецким
акцентом, макая перо в чернильницу.- Тебе, небось, тяжело в кандалах! А
ты попроси вот господина смотрителя, он велит снять.
Прохоров молчит; губы у него бледны и дрожат.
-Тебя ведь понапрасну,- не унимается доктор.- Все вы понапрасну. В
России такие подозрительные люди! Ах, бедный, бедный!
Акт готов; его приобщают к следственному делу о побеге. Затем
наступает молчание. Писарь пишет, доктор и смотритель пишут... Прохоров
еще не знает наверное, для чего его позвали сюда: только по одному побегу
или же по старому делу и побегу вместе? Неизвестность томит его.
-Что тебе снилось в эту ночь?- спрашивает наконец смотритель.
-Забыл, ваше высокоблагородие.
-Так вот слушай,- говорит смотритель, глядя в статейный список.-
Такого-то числа и года хабаровским окружным судом за убийство казака ты
приговорен к девяноста плетям...
|