Всё о Чехове - Публицистика - Остров Сахалин - Страница 33
Если жизнь возникла и
течет не обычным естественным порядком, а искусственно, и если рост ее
зависит не столько от естественных и экономических условий, сколько от
теорий и произвола отдельных лиц, то подобные случайности подчиняют ее
себе существенно и неизбежно и становятся для этой искусственной жизни как
бы законами.
V
Александровская ссыльнокаторжная тюрьма.- Общие камеры.-
Кандальные.- Золотая Ручка.- Отхожие места.- Майдан.- Каторжные работы
в Александровске.- Прислуга.- Мастерские.
В Александровской ссыльнокаторжной тюрьме я был вскоре после
приезда*. Это большой четырехугольный двор, огороженный шестью деревянными
бараками казарменного типа и забором между ними. Ворота всегда открыты, и
около них ходит часовой. Двор чисто подметен; на нем нигде не видно ни
камней, ни мусора, ни отбросов, ни луж от помоев. Эта примерная чистота
производит хорошее впечатление.
_______________
*Лучшая характеристика русских тюрем вообще сделана Н.В.Муравьевым
в его статье "Наши тюрьмы и тюремный вопрос" ("Русский вестник", 1878г.,
кн. IV). О сибирских тюрьмах, послуживших прототипом для сахалинских, см.
исследование С.В.Максимова "Сибирь и каторга".
Двери у всех корпусов открыты настежь. Я вхожу в одну из дверей.
Небольшой коридор. Направо и налево двери, ведущие в общие камеры. Над
дверями черные дощечки с белыми надписями: "Казарма такой-то.
Кубического содержания воздуха столько-то. Помещается каторжных
столько-то". Прямо в тупике коридора тоже дверь, ведущая в небольшую
каморку: здесь два политических, в расстегнутых жилетках и в чирках на
босую ногу, торопливо мнут перину, набитую соломой; на подоконнике книжка
и кусок черного хлеба. Сопровождающий меня начальник округа объясняет мне,
что этим двум арестантам было разрешено жить вне тюрьмы, но они, не желая
отличаться от других каторжных, не воспользовались этим разрешением.
-Смирно! Встать!- раздается крик надзирателя.
Входим в камеру. Помещение на вид просторное, вместимостью около 200
куб. сажен. Много света, окна открыты. Стены некрашеные, занозистые, с
паклею между бревен, темные; белы одни только голландские печи. Пол
деревянный, некрашеный, совершенно сухой. Вдоль всей камеры по середине ее
тянется одна сплошная нара, со скатом на обе стороны, так что каторжные
спят в два ряда, причем головы одного ряда обращены к головам другого.
Места для каторжных не нумерованы, ничем не отделены одно от другого, и
потому на нарах можно поместить 70 человек и 170. Постелей совсем нет.
Спят на жестком или подстилают под себя старые драные мешки, свою одежду и
всякое гнилье, чрезвычайно непривлекательное на вид. На нарах лежат шапки,
обувь, кусочки хлеба, пустые бутылки из-под молока, заткнутые бумажкой или
тряпочкой, сапожные колодки; под нарами сундучки, грязные мешки, узлы,
инструменты и разная ветошь. Около нар прогуливается сытая кошка.
|