Всё о Чехове - Публицистика - Остров Сахалин - Страница 23
Иногда
за мной или на некотором расстоянии следовал, как тень, надзиратель с
револьвером. Это посылали его на случай, если я потребую каких-нибудь
разъяснений. Когда я обращался к нему с каким-нибудь вопросом, то лоб у
него мгновенно покрывался потом и он отвечал: "Не могу знать, ваше
высокоблагородие!" Обыкновенно спутник мой, босой и без шапки, с моею
чернильницей в руках, забегал вперед, шумно отворял дверь и в сенях
успевал что-то шепнуть хозяину- вероятно, свои предположения насчет моей
переписи. Я входил в избу. На Сахалине попадаются избы всякого рода,
смотря по тому, кто строил- сибиряк, хохол или чухонец, но чаще всего-
это небольшой сруб, аршин в шесть, двух- или трехоконный, без всяких
наружных украшений, крытый соломой, корьем и редко тесом. Двора
обыкновенно нет. Возле ни одного деревца. Сараишко или банька на сибирский
манер встречаются редко. Если есть собаки, то вялые, не злые, которые, как
я говорил уже, лают на одних только гиляков, вероятно, потому, что те
носят обувь из собачьей шкуры. И почему-то эти смирные, безобидные собаки
на привязи. Если есть свинья, то с колодкой на шее. Петух тоже привязан за
ногу.
-Зачем это у тебя собака и петух привязаны?- спрашиваю хозяина.
-У нас на Сахалине все на цепи,- острит он в ответ.- Земля уж
такая.
В избе одна комната, с русскою печкой. Полы деревянные. Стол, два-три
табурета, скамья, кровать с постелью или же постлано прямо на полу. Или
так, что нет никакой мебели и только среди комнаты лежит на полу перина, и
видно, что на ней только что спали; на окне чашка с объедками. По
обстановке это не изба, не комната, а скорее камера для одиночного
заключения. Где есть женщины и дети, там, как бы ни было, похоже на
хозяйство и на крестьянство, но всё же и там чувствуется отсутствие
чего-то важного; нет деда и бабки, нет старых образов и дедовской мебели,
стало быть, хозяйству недостает прошлого, традиций. Нет красного угла, или
он очень беден и тускл, без лампады и без украшений,- нет обычаев;
обстановка носит случайный характер, и похоже, как будто семья живет не у
себя дома, а на квартире, или будто она только что приехала и еще не
успела освоиться; нет кошки, по зимним вечерам не бывает слышно сверчка...
а главное, нет родины.
Картины, которые я встречал, обыкновенно не говорили мне о
домовитости, уютности и о прочности хозяйств. Чаще всего я встречал в избе
самого хозяина, одинокого, скучающего бобыля, который, казалось, окоченел
от вынужденного безделья и скуки; на нем вольное платье, но по привычке
шинель накинута на плечи по-арестантски, и если он недавно вышел из
тюрьмы, то на столе у него валяется фуражка без козырька. Печка не
топлена, посуды только и есть, что котелок да бутылка, заткнутая бумажкой.
Сам он о своей жизни и о своем хозяйстве отзывается насмешливо, с холодным
презрением. Говорит, что уже всякие способы перепробовал, но никакого
толку не выходит; остается одно: махнуть на всё рукой.
|