Всё о Чехове - Публицистика - Остров Сахалин - Страница 62
Дальше, в версте, начинаются каменноугольные ломки, потом с версту
еще едешь голым, безлюдным берегом и, наконец, другая расщелина, в которой
и находится Дуэ, бывшая столица сахалинской каторги. В первые минуты,
когда въезжаешь на улицу, Дуэ дает впечатление небольшой старинной
крепости: ровная и гладкая улица, точно плац для маршировки, белые
чистенькие домики, полосатая будка, полосатые столбы; для полноты
впечатления не хватает только барабанной дроби. В домиках живут начальник
военной команды, смотритель дуйской тюрьмы, священник, офицеры и проч.
Там, где короткая улица кончается, поперек ее стоит серая деревянная
церковь, которая загораживает от зрителя неофициальную часть порта; тут
расщелина двоится в виде буквы "игрек", посылая от себя канавы направо и
налево. В левой находится слободка, которая прежде называлась Жидовской, а
в правой- всякие тюремные постройки и слободка без названия. В обеих,
особенно в левой, тесно, грязно, неуютно; тут уже нет белых чистеньких
домиков; избушки ветхие, без дворов, без зелени, без крылец, в беспорядке
лепятся внизу у дороги, по склону горы и на самой горе. Участки усадебной
земли, если только в Дуэ можно назвать ее усадебной, очень малы: у четырех
хозяев в подворной описи показано ее только по 4 кв. саж. Тесно, яблоку
упасть негде, но в этой тесноте и вони дуйский палач Толстых все-таки
нашел местечко и строит себе дом. Не считая команды, свободного населения
и тюрьмы, в Дуэ жителей 291: 167 м. и 124 ж. Хозяев 46 и при них
совладельцев 6. Большинство хозяев- каторжные. Что побуждает
администрацию сажать на участки их и их семьи именно здесь, в расщелине, а
не в другом месте, понять невозможно. Пахотной земли в подворной описи
показано на всё Дуэ только 1/8 дес., а сенокосов нет вовсе. Допустим, что
мужчины заняты на каторжных работах, но что же делают 80 взрослых женщин?
На что уходит у них время, которое здесь благодаря бедности, дурной
погоде, непрерывному звону цепей, постоянному зрелищу пустынных гор и шуму
моря, благодаря стонам и плачу, которые часто доносятся из
надзирательской, где наказывают плетьми и розгами, кажется длиннее и
мучительнее во много раз, чем в России? Это время женщины проводят в
полном бездействии. В одной избе, состоящей чаще всего из одной комнаты,
вы застаете семью каторжного, с нею солдатскую семью, двух-трех каторжных
жильцов или гостей, тут же подростки, две-три колыбели по углам, тут же
куры, собака, а на улице около избы отбросы, лужи от помоев, заняться
нечем, есть нечего, говорить и браниться надоело, на улицу выходить
скучно- как всё однообразно уныло, грязно, какая тоска! Вечером с работ
возвращается муж-каторжный; он хочет есть и спать, а жена начинает плакать
и причитывать: "Погубил ты нас, проклятый! Пропала моя головушка, пропали
дети!"- "Ну, завыла!"- проворчит на печке солдат. Уже все позаснули,
дети переплакали и тоже угомонились давно, а баба всё не спит, думает и
слушает, как ревет море; теперь уж ее мучает тоска: жалко мужа, обидно на
себя, что не удержалась и попрекнула его.
|