Всё о Чехове - Публицистика - Остров Сахалин - Страница 54
В комнатах у него чисто, стены оклеены обоями и есть картина: "Мариенбад,
морские купанья близ Либавы". Сам он и его жена-старушка степенны,
рассудительны и в разговоре политичны. Когда я пил у него чай, то он и его
жена говорили мне, что жить на Сахалине можно и земля хорошо родит, но что
всё горе в том, что нынче народ обленился, избаловался и не старается. Я
спросил его: правду ли говорят, что он угощал одну важную особу арбузами и
дынями из собственных огородов? Он не моргнул глазом и ответил: "Это
точно, дыни здесь, случается, поспевают"*.
_______________
*Потемкин прибыл на Сахалин уже богатым. Д-р Августинович, видевший
его через три года после его прибытия на Сахалин, пишет, что "лучше всех
дом ссыльного Потемкина". Если за трехлетний период каторжный Потемкин
успел построить себе хороший дом, завести лошадей и выдать дочь за
сахалинского чиновника, то, я думаю, сельское хозяйство тут ни при чем.
В Ново-Михайловке проживает еще одна сахалинская знаменитость-
поселенец Терский, бывший палач. Он кашляет, держится за грудь бледными,
костлявыми руками и жалуется, что у него живот надорван. Стал он чахнуть с
того дня, как по приказанию начальства за какую-то провинность был наказан
теперешним александровским палачом Комелевым. Комелев так постарался, что
"чуть души не вышиб". Но скоро провинился в чем-то Комелев- и наступил
праздник для Терского. Этот дал себе волю и в отместку отодрал коллегу так
жестоко, что у того, по рассказам, до сих пор гноится тело. Говорят, что
если двух ядовитых пауков посадить в одну банку, то они заедят друг друга
до смерти.
До 1888г. Ново-Михайловка была последним селением по Дуйке, теперь
же есть еще Красный Яр и Бутаково. К этим селениям от Ново-Михайловки
проводят дорогу. Первую половину пути к Красному Яру, версты три, мне
пришлось ехать по новой, гладкой и прямой, как линейка, дороге, а вторую
по живописной тайговой просеке, на которой пни уже выкорчеваны и езда
легка и приятна, как по хорошей проселочной дороге. Крупные строевые
экземпляры деревьев по пути почти везде уже срублены, но тайга всё еще
внушительна и красива. Березы, осины, тополи, ивы, ясени, бузина,
черемуха, таволга, боярышник, а между ними трава в рост человека и выше;
гигантские папоротники и лопухи, листья которых имеют более аршина в
диаметре, вместе с кустарниками и деревьями сливаются в густую
непроницаемую чащу, дающую приют медведям, соболям и оленям. По обе
стороны, где кончается узкая долина и начинаются горы, зеленою стеной
стоят хвойные леса из пихт, елей и лиственниц, выше их опять лиственный
лес, а вершины гор лысы или покрыты кустарником. Таких громадных лопухов,
как здесь, я не встречал нигде в России, и они-то главным образом придают
здешней чаще, лесным полянам и лугам оригинальную физиономию. Я уже писал,
что ночью, особенно при лунном свете, они представляются фантастическими.
В этом отношении декорацию пополняет еще одно великолепное растение из
семейства зонтичных, которое, кажется, не имеет на русском языке названия:
прямой ствол вышиною до десяти футов и толщиною в основании три дюйма,
пурпурово-красный в верхней части, держит на себе зонтик до одного фута в
поперечнике; около этого главного зонта группируются 4- 6 зонтов меньшего
размера, придающие растению вид канделябра.
|