Всё о Чехове - Публицистика - Из Сибири - Страница 22
Пока нет густого населения, сильна и непобедима тайга, и фраза "Человек
есть царь природы" нигде не звучит так робко и фальшиво, как здесь. Если
бы, положим, все люди, которые живут теперь по сибирскому тракту,
сговорились уничтожить тайгу и взялись бы для этого за топор и огонь, то
повторилась бы история синицы, хотевшей зажечь море. Случается, пожар
сожрет лесу верст на пять, но в общей массе пожарище едва заметно, а
проходят десятки лет, и на месте выжженного леса вырастает молодой, гуще и
темнее прежнего. Один ученый в бытность свою на восточном берегу нечаянно
поджег лес; в одно мгновение вся видимая зеленая масса была охвачена
пламенем. Потрясенный необычайной картиною, ученый назвал себя "причиною
страшного бедствия". Но что значит для громадной тайги какой-нибудь
десяток верст? Наверное, на месте бывшего пожара растет теперь
непроходимый лес, гуляют в нем безмятежно медведи, летают рябчики, и труды
ученого оставили в природе гораздо больше следа, чем напугавшее его
страшное бедствие. Обычная человеческая мерка в тайге не годится.
А сколько тайн прячет в себе тайга! Вот между деревьев крадется
дорога или тропинка и исчезает в лесных сумерках. Куда она ведет? В тайный
ли винокуренный завод, в село ли, о существовании которого не слыхал еще
ни исправник, ни заседатель, или, быть может, в золотые прииски, открытые
артелью бродяжек? И какою бесшабашною, обольстительною свободою веет от
этой загадочной тропинки!
По рассказам ямщиков, в тайге живут медведи, волки, сохатые, соболи и
дикие козы. Мужики, живущие по тракту, когда дома нет работы, целые недели
проводят в тайге и стреляют там зверей. Охотничье искусство здесь очень
просто: если ружье выстрелило, то слава богу, если же дало осечку, то не
проси у медведя милости. Один охотник жаловался мне, что ружье у него
делает по пяти осечек подряд и выстреливает только после шестого раза;
идти с таким сокровищем на охоту без ножа или рогатки- большой риск.
Привозные ружья здесь плохи и дороги, и потому не редкость встретить по
тракту кузнецов, умеющих делать ружья. Вообще говоря, кузнецы талантливые
люди, и особенно это заметно в тайге, где они не затерялись в массе других
талантов. Мне по необходимости пришлось коротко познакомиться с одним
кузнецом, которого ямщик рекомендовал мне так: "У-у, это большой мастер!
Он даже ружья делает!" И тон, и выражение лица у ямщика живо напомнили мне
наши разговоры о знаменитых художниках. У меня сломался тарантас,
понадобилось починять, и по рекомендации ямщика явился ко мне на станцию
худощавый, бледный человек с нервными движениями, по всем приметам талант
и большой пьяница. Как хороший врач-практик, которому скучно лечить
неинтересную болезнь, он мельком и нехотя оглядел мой тарантас, коротко и
ясно поставил диагноз, подумал и, ни слова не сказав мне, лениво поплелся
по дороге, потом оглянулся и сказал ямщику:
-Что ж? Пожалуй, вези тарантас в кузницу.
|