Всё о Чехове - Пьесы - Леший - Страница 26
Человек я ученый, книжный и всегда был чужд
практической жизни. Обойтись без указаний сведущих людей я не могу и прошу
тебя, Иван Иваныч, вот вас, Леонид Степаныч, и тебя, Жорж... Дело в том,
что manet omnes una nox*, то есть все мы под богом ходим; я стар, болен и
потому нахожу своевременным регулировать свои имущественные отношения
постольку, поскольку они касаются моей семьи. Жизнь моя уже кончена, о
себе я не думаю, но у меня молодая жена, дочь-девушка... Продолжать жить в
деревне им невозможно.
_______________
*всех ожидает одна ночь (лат.).
Елена Андреевна. Мне все равно.
Серебряков. Мы для деревни не созданы. Жить же в городе на те
средства, какие мы получаем с этого именья, невозможно. Третьего дня я
продал на четыре тысячи лесу, но это мера экстраординарная, которою нельзя
пользоваться ежегодно. Нужно изыскать такие меры, которые гарантировали бы
нам постоянную, более или менее определенную цифру дохода. Я придумал одну
такую меру и имею честь предложить ее на ваше обсуждение. Минуя детали,
изложу ее в общих чертах. Наше имение дает в среднем размере не более двух
процентов. Я предлагаю продать его. Если вырученные деньги мы обратим в
процентные бумаги, то будем получать от четырех до пяти процентов. Я
думаю, что будет даже излишек в несколько тысяч, который нам позволит
купить в Финляндии небольшую дачу...
Войницкий. Постой, мне кажется, что мне изменяет мой слух. Повтори,
что ты сказал...
Серебряков. Деньги обратить в процентные бумаги и купить дачу в
Финляндии...
Войницкий. Не Финляндия... Ты еще что-то другое сказал.
Серебряков. Я предлагаю продать имение.
Войницкий. Вот это самое... Ты продашь имение... Превосходно, богатая
идея... А куда прикажешь деваться мне со старухой матерью?
Серебряков. Все это своевременно мы обсудим... Не сразу же...
Войницкий. Постой... Очевидно, до сих пор у меня не было ни капли
здравого смысла. До сих пор я имел глупость думать, что это имение
принадлежит Соне. Мой покойный отец купил это имение в приданое для моей
сестры. До сих пор я был наивен, понимал законы не по-турецки и думал, что
именье от сестры перешло к Соне.
Серебряков. Да, имение принадлежит Соне... Кто спорит? Без согласия
Сони я не решусь продать его. К тому же это я делаю для блага Сони.
Войницкий. Это непостижимо, непостижимо! Или я с ума сошел, или...
или...
Марья Васильевна. Жорж, не противоречь профессору! Он лучше нас
знает, что хорошо и что дурно.
Войницкий. Нет, дайте мне воды... (Пьет воду.) Говорите что хотите!
Что хотите!
Серебряков. Я не понимаю, отчего ты волнуешься, Жорж? Я не говорю,
что мой проект идеален. Если все найдут его негодным, то я не буду
настаивать.
Входит Дядин; он во фраке, в белых перчатках и с широкополым
цилиндром.
11
Те же и Дядин.
Дядин. Честь имею кланяться.
|